Жизнь у линии фронта

Как во времена оккупации выживали и верили в Победу простые жители Ленинградской области

Прорыв блокады Ленинграда – историческая победа бойцов Красной армии. Но в эту памятную дату мы не должны забывать и о судьбах мирного населения Ленинградской области. В годы оккупации люди столкнулись с настоящим злодейством со стороны немецких захватчиков и их союзников. Подробности мы узнали у Бориса Ковалёва – доктора исторических наук, ведущего научного сотрудника Института истории обороны и блокады Ленинграда.

– Наиболее тяжёлым испытанием для жителей блокадного Ленинграда оказался голод. А с чем сталкивались жители прифронтовых и оккупированных территорий Ленинградской области?

– Самым страшным испытанием для населения стал затяжной характер оккупации – она продлилась с 1941 по 1944 год. Нигде больше немцы не задерживались так долго. С самого начала народ столкнулся с массовым ограблением и репрессиями. Велось тотальное уничтожение евреев, коммунистов, просто активных жителей, которые выражали недовольство политикой захватчиков. Под конец оккупации фашисты перешли к массовой депортации советских граждан, людей просто низводили до уровня рабов.

Тяжелее всего было жить в прифронтовой зоне. Чем выше концентрация вражеских войск, тем меньше они «рассусоливали» с местным населением. По сути, такая территория превращалась в гигантский трудовой лагерь, где за самую тяжёлую работу люди получали минимальное пропитание. Чуть легче было в удалённых деревнях, там хотя бы был шанс припрятать продукты, получить помощь от партизан.

– Какое значение для населения области имел прорыв блокады?

– Великое символическое значение. Всё-таки победы в Сталинградской битве, под Москвой – в восприятии простых жителей это происходило где-то очень далеко. А здесь фашистов стали гнать и побеждать прямо на твоих глазах. Жители сёл и деревень стали активнее вступать в партизанские отряды, оказывать сопротивление оккупационным властям.

С другой стороны, прорыв блокады обозлил немцев. Они поняли, что надолго здесь не задержатся. Поэтому перешли к более ожесточённым карательным операциям. Брали в заложники целые деревни и могли уничтожить их полностью. Репрессии усилились.

– Как строилась повседневная жизнь ленинградцев в те годы?

– Конечно, как и в самом Ленинграде, имел место голод. Можно вспомнить судьбу великого советского фантаста Александра Беляева, автора «Человека-амфибии». Он умер зимой 1941-го в Пушкине от голода. Огромное количество соотечественников из пригородов Ленинграда разделило его судьбу. У людей просто изымали продукты.

И не только продукты. Если вы посмотрите на фото тех лет, то увидите, что мирные жители почти всегда одеты в страшные лохмотья. Даже если у человека оставалось что-то приличное, он бы никогда не вышел в нём на улицу – слишком высоки были риски ограбления. Особенно «отличились» испанские союзники Гитлера. Вроде бы религиозный народ, католики, но именно они традиционно грабили людей на пути в церковь – знали, что туда прихожане наденут всё лучшее.

Девушки, в свою очередь, мазали лица углём, горбились, надевали лохмотья, чтобы случайно не привлечь внимание тех же немцев и испанцев.

– Пытались ли фашисты завладеть умами населения? Как велась пропаганда?

– На пропаганду выделяли значительные средства, издавались газеты и листовки высочайшего качества, с красочными иллюстрациями. Однако всё это плохо работало. Когда в газете ты читаешь, как будет хорошо жить при Гитлере, а потом видишь расстрелы и грабительство, скотское поведение немцев и союзников… то просто не веришь написанному.

Вскоре на такую пропаганду научились отвечать журналисты из Ленинградского штаба партизанского движения. Они быстро поняли, что надо действовать просто и хлёстко. Под руководством Михаила Абрамова, будущего собкора газеты «Правда», издавали листовки, где в том числе высмеивали гитлеровцев.

– То есть сила печатного слова помогала?

– Да, есть воспоминания Героя Советского Союза, партизана Ивана Сергунина. Когда деревенская девушка, которая провела его отряд через болота, в качестве награды за помощь попросила… томик Сергея Есенина. Это многое говорит о ценностях нашего народа даже в такие тяжёлые времена.

– Как бы вы оценили ущерб, нанесённый мирному населению Ленинградской области?

– Ущерб был настолько велик, что многие разрушенные в те годы деревни до сих пор не смогли возродиться. После оккупации люди ещё долгое время жили в землянках, в любых мыслимых и немыслимых условиях. Например, моя мама, когда вернулась из эвакуации в Солецкий район, тогда это была Ленобласть, долгое время жила в разрушенном авиационной бомбой доме. Ей ещё повезло – бомба не разорвалась, и фашисты побоялись сжигать дом при отступлении.

Показательны и судебные процессы, которые прошли осенью прошлого года в Петербурге и Ленинградской области. Преступления против мирного населения были оценены как геноцид. Были озвучены уточнённые цифры человеческих потерь, назван ущерб культурному и материальному наследию народа. Это важная оценка для той трагедии, с которой столкнулись ленинградцы во время самой затяжной оккупации в истории Великой Отечественной войны.

Беседовал Стас Бутенко