К 72-ЛЕТИЮ ОКОНЧАНИЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

На войне все средства хороши!

Михаил Зайцев (второй ряд справа) с товарищами начало 46-го

 В минуты затишья после боя бойцы нуждались в поддержке… Очень интересную фотографию прислал домой Михаил Зайцев из деревни Великий Ручей Труфановского сельсовета: трио талантливых ребят, благодаря которым состоялись небольшие концерты, лечащие душу красноармейцев.

Скрипка – мир таинства, раздумий, душевных колебаний. Её звучание рвало душу, у некоторых на глазах были слёзы. Скрипач получал овации! Гитара – инструмент для дома, для семьи. Её нашли в разрушенном бомбой доме – нашёлся и гитарист. При исполнении лирических песен стояла тишина.

Финалом концерта была любимица народа – гармонь. Наигрыши, частушки. Одна шуточная стала любимой и обязательной в репертуаре. Если вдруг её забывали – зал напоминал. Её Михаил Петрович запомнил на всю свою долгую жизнь. Ему в этом году исполнился 91 год (1926 год рождения).

Дедка бабку положил на лавку
(пауза, задорное подмигивание),
Поливал её водой, чтобы стала молодой.

Зал, ожидавший иного, взрывался хохотом и бурными аплодисментами! А в конце общая, когда исполняли все, – «Катюша».

Нетрудно представить, каким бальзамом для души были эти музыкальные вечера. Ведь идёт война, завтра то ли ты жив, то ли нет – но сейчас это есть эликсир для уставших, измотанных 4-летней войной, израненных мужчин.

Соседние части договаривались с комполка, и он не жалел свой командирский козелок, чтобы подбросить артистов в расположение и доставить удовольствие соседям, как-то разнообразить их жизнь. Так трое одарённых парней стали изюминкой на фронте и этак помогали бить непрошенного, ненавистного врага. А на войне все средства хороши!

Спасибо американцам!

Всё нижесказанное поведал ученикам школы №2 Иван Федорович Башмаков на встрече с ветераном в победный май.

Иван в середине сорок второго добровольно пришёл в наши авиамастерские №139. Было ему тогда неполных 14 лет, благо ростом вымахал! И очень интересовался техникой, в чём сумел убедить офицера в кадрах. Поставили его в электроцех, два месяца обучали, сдавал экзамены. Рядом, в случае затруднения по работе, был специалист из военных, который подскажет, поможет. Подростков из соседних деревень в вольнонаёмных было много, к ним военные относились по-отцовски. В начале войны разбитых самолётов было много, видимо, опыта боёв в небе не доставало нашим лётчикам. Тогда работали день и ночь, детей оставляли ночевать в цехе, накроют спящих своей шинелью, а утром принесут кусок хлеба и горячего кипятка.

На нашу землю прилетал авиаконструктор Илюшин.

Ученики задавали вопросы: «А чем платили за труд?». Оказывается, давали продуктовый паёк, что было хорошим подспорьем для домашних. Входило туда: американская тушёнка, очень вкусная, банка с ключом; шпиг, упакованный в тёмную целлофановую бумагу; чай, сахар, крупы. Давали по 6-й норме, так давали морякам и в авиации.

Иван Федорович, спустя 72 года после войны, особенно нахваливал горох в банках под ключом: «Какой вкусный готовили американцы консервированный горох! Я помню этот вкус до сих пор и удивляюсь, как они вкусно варили. Что они туда добавляли? Просто диву даёшься!»

Таким образом наши союзники остались в благодарной памяти прошедших военное лихолетье.

На невидимом фронте

Семья Федора Александровича Башмакова в Заручевье в начале 30-х годов насчитывала 12 человек: родственники, старики-родители, самих четверо. Поэтому держали двух лошадей. Стали организовываться колхозы, и велено было животину сдать в общее хозяйство. Кто-то посоветовал старшую продать, и он в 1932 году отвёл свою Звёздочку в Бокситогорск. Было очень жаль расставаться, уж шибко животное добродушное и работящее, кроме того, очень сильное, как тяжеловоз.

Когда началась война, Федора на фронт не взяли – глухой, к строевой службе не годен. И вдруг после освобождения Тихвина приходит повестка – годен в стройбат. Он явился в Тихвинский военкомат. Военком открывает документы и отправляет рядового Башмакова в три местных госпиталя Бокситогорска, где в кратчайшие сроки требуется водовоз.

Начмед указал ему бак под воду и конюшню. Приставил санитара, который будет подавать Федору вёдра с водой на телегу.

С волнением и беспокойством пошёл Федор знакомиться с лошадью. Зайдя в конюшню, он услышал громкое ржание и оторопел… Перед ним стояла его родная Звёздочка, которую он принимал в родах, растил сосунком, от которой в стойле осталась кобылка Зорька. Он кинулся к ней, опустил лоб на морду лошади, обнял её: «Здравствуй, голуба моя, вот и дал бог свидеться. Это через 10 лет-то!». Из глаз лошади текли крупные слёзы…

Повезло животному – повезло человеку! Ведь к другому жеребцу и не подойдёшь, гонор у каждого свой, попробуй обуздать. А здесь: выращенный тобой характер, норов известен, повадки, привычки знакомы. Федор ухаживал за ней так, что все любовались – как человек привязался к лошадке. Домой в Заручевье ходил ночью пешком, Звёздочку не гонял – жалел. Принёс серп, и где увидит клочок клевера – пожнёт и даст ей на отдыхе. Дадут кусок мыла, он для своей любимицы обменяет его на плошку овса – любимую еду лошадей. Начальника хозчасти замучил просьбой достать лизунец – лакомство для скота. Это кусок поваренной соли для подкормки. Ходил со Звёздочкой в ночное, чтобы подкормить её, сам готовил сено на зиму, а лошади надо прилично. И после Покрова выгонит её пощипать пожухлой травы. Ломоть хлеба отдаст лошадке. С замиранием сердца Федор Александрович думал о минуте расставания, и она пришла. Он обнял лошадь за шею, склонился лбом к морде животного и прошептал: «Прощай, люба моя, пришла пора расставаться». Горечь и боль сдавили горло. Он плакал, из глаз Звёздочки текли крупные слёзы…

Об этой дорогой встрече он часто рассказывал после войны. Вспоминал с улыбкой, с радостью. И слезами на глазах.

Боевое братство

Маленькая фронтовая коллективная фотография, сделанная фотоаппаратом ФЭД (Феликс Эдмундович Дзержинский). Николай Жуков хранил её до конца войны в красноармейской книжке, в левом кармане гимнастёрки под пуговкой. Беспокоился за её сохранность, много раз проверял её наличие. Поначалу и посмотреть было некогда, да и незачем – все боевые товарищи рядом. А вот когда закончилась война, да все разъехались по родным местам – эта небольшая фотография военных лет стала неотъемлемой частью его жизни…

Николай Яковлевич вернулся в родную деревеньку Заручевье. Нахлынул поток забот, хозяйственных дел – в деревне мужские руки на вес золота! Но к концу дня он обязательно доставал это фото и подолгу сидел в раздумье…

Война не отпускала его, бойцы и офицеры на фотографии стали его родными братьями, и он скучал, нет, тосковал по ним! Николай мысленно перебирал яркие, запомнившиеся события фронтовой жизни, переживал вновь тяжёлые моменты, проводы погибших однополчан, называл каждого по именам и фамилиям – домашние с пониманием относились к его уединениям. Он подолгу сидел в одиночестве, держа в руках фото и снова, и снова вглядываясь в их лица – они были с ним рядом. И он благодарил того незнакомого случайного фотографа за этот подарок судьбы – за это маленькое фото, приносящее его мучающейся душе облегчение. Он много раз показывал фото жене, рассказывал о каждом, она терпеливо слушала его в который раз и жалела за его страдания, а ему надо было поделиться и выговориться…

Прошёл год-два, он определил эту фотографию в небольшую дорогую рамочку, и она стала его настольной вещью – это принесло облегчение. Его боевые друзья смотрели теперь на него всегда, и он радовался этому, делился с ними своими печалями и успехами и задавал свой вопрос: «А как вы, мои дорогие, как у вас дела? Я помню каждого из вас, люблю и дорожу этой памятью».

Слава героям Великой Отечественной, отстоявшим мир на земле, нашу Советскую Родину!

Помним и гордимся вами!

Нина БЕЙШЕР,
краевед.