ДРЕВНИЕ ПОГОСТЫ КРАЯ

В современном обычном понимании под словом погост понимают кладбище, скорее всего сельское, отчасти заброшенное и полузабытое, пришедшее к нам из далёкого прошлого и предназначенное для нас каждому в своё время. Именно таким оно упоминается в поэзии Анны Ахматовой, Сергея Есенина, Николая Клюева, Александра Твардовского, Николая Рубцова и других поэтов в определённые периоды их жизни. Строки Анны Ахматовой – «…буду тихо на погосте под доской дубовой спать…» – есть этому свидетельство.

Другое значение слова «погост» имеет тысячелетнюю историю и восходит к периоду княжения на Руси княгини Ольги. Согласно новгородской первой летописи в «лето 6455» (947 г.) она устроила погосты на реке Мсте. Погосты, если рассматривать само значение данного слова, первоначально были местами  гостьбы, в которых «гостили» князь и дружина во время полюдья (сбора дани). В дальнейшем по мере распространения христианства в данных местах были возведены церкви, а погост стал низшей административно-территориальной единицей, наподобие современного сельского поселения.

Погосты имели двойное название, одно по названию местного населённого пункта, а другое по наименованию церкви. Так на территории города Пикалёво в далёкие от нас годы возник Воскресенский Лученской погост, охватывающий округу селения Лучаны с находящейся в нём церковью во имя Воскресения Иисуса Христа.

Имена первых погостов, возникших на территории Тихвинского района, упоминаются в приписке ХIII века к Уставной грамоте князя Святослава Ольговича (1137 г.), а также в отдельных новгородских берестяных грамотах и редких документах периода до присоединения новгородских земель к Великому княжеству Московскому (1478 год).

Период истории Бокситогорского района X – конца XV веков – это «тёмные годы» в истории края. Никаких датированных документов данного периода, относящихся к территории района, пока не существует, и вряд ли они появятся в ближайшем будущем. Здесь начальной точной датировкой является 1477 год. Более ранние даты, связанные с житием святого Антония Дымского и основанием им монастыря, вызывают разногласия даже в церковных источниках.

Фраза «…по летописным источникам…», использованная в некоторых изданных произведениях наших краеведов, описывающих события ранее конца XV века, также фактического обоснования не имеет. Летописи, в которых упоминается наш край до 1477 года, также не найдены.

В исторической науке принято, что все населённые пункты ведут своё летоисчисление от первого упоминания их в письменных источниках. Климентский Колбекский погост (Колбаский) упомянут в новгородской второй Софийской летописи под 1477 годом, когда он был изъят из собственности новгородского Софийского Дома (новгородского архиепископа) в собственность московского великого князя Ивана III.

В это время на территории Бокситогорского района уже существовало свыше десятка погостов бывшими мелкими административно-территориальными единицами края. Их возникновение учёные относят к XII–XIII вв., ссылаясь на археологические источники, и по аналогии с соседними районами.

К концу XV века в Новгородской земле возникли крупные территориальные образования – пятины, разделённые на половины. Западная часть Бокситогорского района в те далёкие времена относилась к Обонежской пятине и её Нагорной половине. На данной территории находились следующие погосты: Никольский Пелушский, Георгиевский Койгушский, Михайловский Озерской, Антоньевский Дымский, Воскресенский Лученской, Климентский Колбекский, Никольский Волокославский и Михайловский Черенской.

Восточная часть Бокситогорского района соответственно относилась к Бежецкой пятине и её Белозерской половине, включающей погосты: Иванский Вольский, Никольский Суглицкий, Егорьевский Озеревский и Михайловский Березурадинский.

После присоединения новгородских земель к Великому княжеству Московскому отобранные у новгородских бояр земли передавались московским дворянам. Перед их раздачей в поместья были проведены хозяйственные переписи во всех новгородских пятинах. Не все переписные писцовые книги сохранились до наших дней.

Погосты, располагавшиеся на территории Бокситогорского района, упомянуты в писцовой книге Обонежской пятины 1496 года и других документах конца XV века. В XVI веке были проведены новые описания погостов нашего края. Благодаря сохранившимся частям писцовых книг XV и XVI веков и других поместных описаний можно определить современную территорию древних погостов края и обозначить даты возникновения некоторых населённых пунктов с пятисотлетней историей.

Никольский Пелушский погост Обонежской пятины Нагорной половины. Описан как погост Никольский в Пелушах в книге писца Юрия Константиновича Сабурова 1496 года. Текст сохранился полностью. Из него видно, что территория погоста имела северную границу в районе Шигольского озера современного Тихвинского района, а южная граница проходила недалеко от современной деревни Боброзеро. Западная граница находилась на территории современного Тихвинского района в районе Чечульского озера, восточная граница погоста достигала Святозера.

Более сотни деревень в один-два двора располагались на берегах озёр Шигольского, Вялгозеро, Шидрозера, Тутик, Евтозеро, Чайгинского, Пелушского, Святозера и других, а также реки Лиди и её верхних притоков. Имена данных деревень затерялись в историческом прошлом, до нас дошли имена населённых пунктов Пелуши (1496 г.), Чайгино (1496), Боброзеро (1496).

В центре погоста в Пелушах, на момент составления писцовой книги 1496 года, находилась деревянная Никольская церковь, в которой несли службу священник (в книге поп) Игнатей и дьячок Федко. Их приходское вепсское население носило православные русские имена. Среди них изредка встречались и такие фамилии-прозвища, как Моклок, Онанка, Угиан, Кубач и другие.

Волостной староста Офрем с сыновьями Сенкой и Якушком проживал в деревне Большой Двор, расположенной рядом с центром погоста Пелушами. Монастырских земель и дворянских имений на территории погоста не было. Прежние владельцы окрестных земель новгородские бояре Феофилактовы и Перфурьевы своих угодий лишились. Местные крестьяне платили подати великому князю московскому Ивану III.

В течение XVI века в жизни населения Пелушского погоста произошли существенные изменения. Из писцовой книги писца Андрея Васильевича Плещеева 1583 года, напечатанной в середине XIX века с большими пропусками, ряд прошедших изменений можно проследить. В центре погоста в данный период была построена вторая деревянная церковь, освящённая во имя Христова мученика Егория (Георгиевская церковь).

Церковный причт в 1583 году возглавлял поп Афанасий. В церковной деревне Фомино стояли, кроме поповского двора, дворы дьячка Истомки, пономаря Завьялко и проскурницы Степаниды. Также в описании погоста отмечена келья старца Ерофея, по-видимому, почитаемого местным населением богомольца.

Земли Пелушского погоста были розданы в поместья московским дворянам вместе с проживающими в них крестьянами. Всего в погосте было 6 поместий, два из которых на момент описания пустовали. В числе первых помещиков Пелушского погоста были дворяне Семейко Лодыгин, Василий Тулубьев, Куташев (из которых последние два свои поместья, на момент описания погоста, уже потеряли). Монастырских и церковных владений на территории погоста по-прежнему не было.

В конце XVI века Пелушский погост, вместе с другими погостами края, находился в состоянии хозяйственного упадка, вызванного неудачами правления первого русского царя Ивана IV. В то же время приближалось тяжелейшее время Русской смуты начала XVII века.

Георгиевский Койгушский погост Обонежской пятины Нагорной половины. В писцовой книге 1496 года описан как погост Егорьевский в Койгушах. Описание сохранилось полностью. На севере он граничил с Пелушским погостом, где находился куст деревень Радогощь. На западе территория погоста уходила в пределы современного Тихвинского района, где в верховьях рек Тутоки и Ретеши находились деревни, относящиеся в прошлом к Койгушскому погосту. На юге территория погоста заканчивалась южнее озёр Пячино и Долгомошье. На востоке погоста находился куст деревень, расположенный на берегах Лидского озера. Из 136 населённых пунктов погоста переписи 1496 года до наших дней сохранились без переименований только Радогощь (1496) и Койгуши (1496).

Центр погоста находился у озера Белое, к югу от деревни Койгуши. В 1496 году здесь уже стояла деревянная Георгиевская церковь. В церковный причт входили поп Кирило и дьячок Онцифорко. Кроме земли у погоста священник располагал сенокосом на Ретеше в «пустом Онтоновском селище», где ставилось 20 копён сена. Население погоста было переписано под православными русскими именами, к которым иногда приписывались прозвища довольно оригинальные: Михалко Мошник, Сидорко Зуй, Офромейко Медведь, Дорожка Дурак, Ондрейко Заяц, два соседа Сенка Пирог и Офонаско Колос, Ермолка Дураков, Ондрейко Козел, Онтонко Матюков, Олферка Владыка. Ондрейка Боярин, Трофимко Казак и другие.

До присоединения новгородских земель к Великому княжеству Московскому всеми землями Койгушского погоста владел новгородский боярин Богдан Есипов. Его доход с данных земель составлял деньгами чуть свыше 9 рублей и продуктовый оброк, составляющий около 500 кг ржи, 22 сыра и 179 горстей льна. Солидный доход также получали волостель и ключник. На момент переписи в деревне на Белом озере проживал «Богдановский человек», там же, по всей видимости, ранее находился приезжий Большой двор боярина Богдана Осипова.

На момент описания погоста писцом Юрием Сабуровым в 1496 году в нём не было дворянских поместий, отсутствовали также землевладения новгородских монастырей и церквей.

Во второй половине XVI века в Койгушском погосте произошли существенные изменения. Согласно сметному списку Обонежской пятины 7082 года (1573/1574 гг.) количество земли, находящейся под пашней, уменьшилось на одну треть. Сократилось также население погоста.

Писцовая книга Обонежской пятины Нагорной половины 1583 года писца Андрея Плещеева фиксирует полное запустение Койгушского погоста. Писцами отмечено, что Георгиевская церковь в центре погоста «стоит пуста без пения», а в земельных наделах церковного причта «пашни лесом поросло». Также «пустой без пения» стояла новая деревянная церковь во имя Св. Великомученицы Прасковеи, наречённой же Пятницы на Леп-ручью, дворы причта также были пустыми. (Позднее здесь возникнет Лепрудская Пятницкая пустынь).

Пустыми были поместья, выделенные московским дворянам, взамен утраченных на ранее захваченных землях во время Ливонской войны (10 поместий). Сохранил за собой 13 пустошей (бывших деревень) дворянин Семейка Лодыгин, имевший поместье в соседнем Пелушском погосте. Сохранилось имя ещё одного помещика – Мурата Скобельцина, чьё поместье стало «порозжим, а пашни лесом поросло».

Хозяйственный упадок края был настолько тяжёлым, что для его восстановления понадобился не один десяток лет.

Леонид СТАРОВОЙТОВ.